361

X

Я сказал, что религия представляет собой более или менее стройную систему представлений, настроений и действий. После того, что мы узнали теперь о религиях разных племен и наро­дов, нам нетрудно будет дать себе отчет в том, как возникают первые два из указанных мною трех элементов: представления и настроения.

Свойственные религии представления имеют анимистический характер и вызываются неумением человека дать себе отчет в явлениях природы. К представлениям, происходящим из этого источника, присоединяются впоследствии те анимистические представления, с помощью которых олицетворяются и объяс­няются людьми их отношения между собою.  

 

362

Что касается религиозных настроений, то они коренятся в чувствах и стремлениях людей, вырастающих на почве данных общественных отношений, и изменяются параллельно с изме­нением этих отношений.

И  те и другие, — и представления и настроения — могут быть объяснены лишь с помощью той теоремы, которая гласит, что не сознание определяет собою бытие, а бытие — сознание. Мне остается теперь сказать несколько слов о действиях, стоящих в связи с религиозными представлениями и настрое­ниями. Мы отчасти уже знаем, как относятся такие действия к  представлениям  и  настроениям  этого  рода.   На   известной стадии  культурного  развития  анимистические представления и связанные с ними настроения срастаются с нравственностью в широком смысле этого слова, т. е. с понятиями людей о своих взаимных обязанностях. Тогда человек начинает смотреть на эти обязанности, как на заповеди, данные богом. Но хотя представление об этих обязанностях срастается с анимистическими представлениями, однако оно отнюдь не вызывается ими. Нрав­ственность возникает раньше, чем начинается процесс сраста­ния относящихся к ней представлений с верой в существование богов. Религия не создает нравственности. Она только освящает се правила, вырастающие на почве данного общественного строя. Есть другого рода действия. Они вызываются не взаимными отношениями людей, а отношением людей к богам или к богу. Совокупность этих действий и называется, собственно, культом. Мне нет никакой надобности много толковать в этой статье о культе.   Скажу только,  что если человек  создает  бога по своему образу и подобию — а мы уже знаем, что в известных, указанных мною пределах это совершенно справедливо, — то ясно, что и свои отношения к «высшим силам» он будет вообра­жать по образу и подобию знакомых ему отношений, господ­ствующих в том обществе, к какому он принадлежит. Это также подтверждается,  между прочим,  и  примером тотемизма.  Это подтверждается  и  тем,   что  в  восточных  деспотиях  главных богов воображали в виде восточных деспотов, а на греческом Олимпе господствовали отношения, очень напоминающие устройство греческого общества героической эпохи.    |

В своем поклонении богам (в своем культе) человек совер­шает те действия, которые кажутся ему нужными для испол­нения своих обязанностей перед богами или богом *. Мы уже 

 

* Боги сильнее, нежели люди (Даниэль Бринтон говорит: «the god is one who can do more than man», т. е. бог есть существо, могущее сделать более, нежели может сделать человек. — «Religions of primitive peoples», New York — London 1899, стр. 81 [«Религии первобытных народов», Нью-Йорк—Лондон 1899), стр. 81). Но им очень трудно, а пожалуй, и совсем не­возможно обойтись без помощи людей.   Во-первых, они нуждаются в пище. Караибы строят особые хижины, в которых запираются ими приносимые

363

 

знаем, что в награду за это он ожидает известных услуг со стороны богов.

Отношения между богом и человеком сначала очень напоми­нают отношения, основанные на взаимном договоре или, вернее, на кровном родстве. По мере развития общественной власти отношения эти изменяются в том смысле, что человек все более и более считает себя подчиненным богу. Эта подчиненность до­стигает высшей своей точки в деспотических государствах. В новейших цивилизованных обществах рядом со стремлением к ограничению королевской власти возникает склонность к «на­туральной религии» и к деизму, т. е. к такой системе предста­влений, в которой власть бога со всех сторон ограничивается законами природы. Деизм есть небесный парламентаризм.

Несомненно, однако, и то, что даже там, где человек вообра­жает себя рабом своего бога, в культе всегда отводится более или менее широкое место магии, т. е. действиям, имеющим целью вынудить у богов известные услуги. Мы уже знаем, что объективная точка зрения магии противоположна субъективной точке зрения анимизма. Маг апеллирует к необходимости для того, чтобы повлиять на произвол богов.

Вот выводы, к которым приводит нас анализ составных элементов религии. (Эти выводы помогут нам понять харак­тер религиозных исканий в современной России. Изучая эти искания, мы увидим, что некоторые из них представляют собою попытку оживить умирающие теперь анимистические предста­вления. Таковы искания гг. Булгакова, Мережковского, Струве и Минского. Представители других исканий хотели бы устра­нить из религии анимистические представления, сохранив ее

богам жертвы. И вот караибы слышат даже, как стучат челюстями боги, поглощая пищу (A. Bros, La religion des peuples non civilises, p. 135. [А. Брос, Религия нецивилизованных народов, стр. 135]). Многие боги очень любят полакомиться человеческим мясом: известно, что человече­ские жертвоприношения весьма нередки между первобытными племенами. Когда ирокезы приносили своему богу человеческую жертву, они обраща­лись к нему с такой молитвой: «Мы приносим тебе эту жертву для того, чтобы ты мог поесть человеческого мяса и чтобы ты за это постарался доставить нам счастье и победу над врагами» (A. Bros, Ibidem, р. 136. [А. Брос, там же, стр. 136]). Ничего не может быть яснее: do ut des, я даю тебе, чтобы ты дал мне. — Но богам нужна не одна пища. Они любят раз­влечься пляской: этим объясняется возникновение священных танцев. Когда боги становятся оседлыми — вместе с теми народами, которые им поклоняются, — они начинают испытывать нужду в постоянном жилище, и тогда для них строят храмы и т. д. и т. д. Короче сказать, у богов те же нужды, что и у людей, и эти их нужды изменяются по мере того, как их поклонники подвигаются вперед по пути культурного развития. Чем выше поднимается нравственное развитие людей, тем бескорыстнее становятся их боги. Уже у пророка Осии (гл. 6, ст. 6) Иегова говорит: «ибо я милости хочу, а не жертвы, и боговедения более, нежели всесожжении». Кант .считал возможным свести религию ко взгляду на нравственные обязанности, как на божественные заповеди.

364

другие  элементы.   Таков  г.   Луначарский;   отчасти  таков  же Л. Н. Толстой.

Мы постараемся также дать себе отчет в теоретической и практической ценности разнообразных исканий этого рода. Мы увидим, каким образом сами эти попытки подтверждают своим существованием правильность основной теоремы исторического материализма: не бытие определяется сознанием, а сознание — бытием. Но уже теперь я считаю себя вправе утверждать, что) всякая попытка устранить из религии элемент анимизма про­тиворечит природе религии и потому заранее осуждена на не­удачу. С устранением из религии анимистического элемента у нас остается лишь нравственность в широком смысле слова. Но нравственность не религия. Она возникает раньше религии и может существовать без ее санкции.

Соляная кислота есть соединение хлора с водородом. Устра­ните водород — у вас останется хлор, но уже не будет соляной кислоты. Устраните хлор — вы получите водород, но соляной кислоты у вас опять не будет.

<Правда, мне могут указать на буддизм, который многие исследователи считают совершенно чуждым анимизма. Если бы они были правы, то мой взгляд не выдерживал бы критики. Буддизм имеет около 500 миллионов последователей. В этом отношении — в отношении числа последователей — ему усту­пают все другие религии. Если бы буддизм был чужд анимизма, то выходило бы, что самая распространенная в свете религия своим примером доказывает не только возможность, но и не­оспоримую действительность того, что я считаю невозможным и потому не могущим иметь места в действительной жизни. Но это не так. Мы увидим, что буддизм вовсе не чужд анимистиче­ских представлений, но что в нем представления эти имеют не тот вид, какой они получили в других мировых религиях. Буддизм не опровергает моего взгляда, а подтверждает его.>